Великий воин русского неба.

«Возьми, в пример, себе героя...»

А.Суворов

Всякий народ , которому волей исторических судеб приходится регулярно брать в руки оружие для защиты своих очагов и алтарей от непрошенных гостей, не может не заботиться о поддержании оборонного сознания в каждом новом поколении своих мужчин.

Тогда в годину военных испытаний в народе являются военные деятели – воеводы, полководцы, герои, которые концентрируют это сознание в высокий воинский дух в максимальной степени. В такой степени, что само их присутствие и личный пример на поле брани освобождают воинов-соратников от естественного чувства страха и возводят в степень абсолютного императива выполнение боевых задач по их образцу, а выполнение их приказов – и ценой собственных жизней.

Богатейшая в мире отечественная военная история знает немало таких имен. Это Владимир Мономах и Александр Невский, Дмитрий Боброк и Михаил Шеин, Михаил Скопин-Шуйский и Прокопий Ляпунов, Петр Великий и Александр Суворов, Михаил Кутузов и Петр Котляревский, Константин Рокоссовский и Георгий Жуков и многие, многие другие.

К этой славной плеяде, по праву, принадлежит наш великий земляк, самый выдающийся летчик-истребитель Великой Отечественной и Второй Мировой войн – Александр Иванович Покрышкин. Он родился 105 лет назад в день иконы Божьей Матери «Благодатное небо» 19 марта 1913 года семье фабричного рабочего в Новониколаевске. Упорно мечтавший с 12-летнего возраста о том, чтобы стать военным летчиком, он сумел осуществить свою мечту только в 26лет. Завершив обучение в знаменитой «Каче» с высшими оценками в 1939, по распределению попал в 55 ИАП в Молдавии. По свидетельству однополчан, с первых дней он летал и стрелял по конусу так, что дух захватывало.

Для получения оценки отлично нужно было из 60-ти патронов попасть в конус не менее, чем 12-тью. (Конус – это восьмиметровый полотняный мешок, буксируемый самолетом на фале трехсотметровой длины). Покрышкин, не смотря на протесты пилотов – буксировщиков, подлетал к конусу на минимальные расстояния и расстреливал конус в упор, всаживая в мишень до сорока пуль из 60-ти.

Встретивший войну безвестным командиром звена, Покрышкин в первый же день войны – 22 июня 1941-го подбил по ошибке свой бомбардировщик Су – 2, поскольку не разу его не видел, а запросить не имел возможности – наши самолеты в 41-м и 42-м годах не имели радиосвязи – были «глухонемыми». В суровое военное время этот полет мог стать для будущего героя последним. Но – пронесло. На следующий день он сбил своего первого «мессера». Потом были еще несколько побед, был сам сбит за линией фронта и четверо суток выбирался к своим. Пробираясь через линию фронта он

проходил через украинское село, по которому только что отбомбились немцы. На всю жизнь в памяти летчика остался образ умирающего мальчика, которому осколок немецкой авиабомбы распорол живот. Его недоуменный взгляд на сереющем лице он воспринял как укор лично ему и зажег в нем жгучую ненависть к врагу.

В условиях постоянного превосходства немецкой авиации в боях 41 – 42 г.г, Покрышкин первым нашел способ побеждать немцев – он стремился поднять самолет повыше и с высоты бросаться именно на лидера – командира немецкой авиагруппы и бил его, как завещал один из лучших русских асов Первой Мировой - Евграф Крутень,- в упор. После удачной атаки на лидера немецкий строй, как правило, рассыпался.

Позже об этих горьких днях и месяцах он скажет: «Кто не воевал в 41-м – 42 – м, - тот войны по-настоящему не видел». Кожедуб и другие пришли в другое время и на другие машины, они пришли к готовому опыту, оплаченному кровью 41 – 42го г.г.

После того, как его сбили в первый раз, он завел тетрадку, которую назвал «Тактика истребителей в бою», Именно в ней он записал: «Чтобы победить врага, надо не только хорошо воевать, но и ненавидеть!» . В ней он чертил схемы боевого пилотажа, записывал причины удач и поражений. В ней же он записал: «отсутствие радиосвязи – главная причина поражений».

После того, как его сбили второй раз в октябре 41-го и ему пришлось в одном строю с пехотинцами участвовать в пешей атаке с винтовкой наперевес, он записал в своей тетради – «Надо бежать вперед, только вперед, не обращая внимания на свист пуль, на падающих рядом товарищей. Побеждают те, кто не дрогнул, не повернул обратно».

О Покрышкине его однополчане говорили, что видели его разным – радостным и огорченным, гневным и спокойным, сердитым и усталым, но никогда – растерянным. Он никогда не стремился быть центром внимания, но люди тянулись к нему, он был лучшим летчиком, строгим, надежным и справедливым товарищем. Он ни разу никого не бросил - ни бою, ни в беде.

К апрелю 1943-го, после разгрома под Сталинградом и всеобщего отступления (местами переходившего в бегство) частей и соединений вермахта с Северного Кавказа, 17-я армия вермахта оказалась зажатой на малом пятачке между Новороссийском ( Черное море) и Темрюком (Азовское море). Для ее спасения от реальной возможности быть сброшенной в море, гитлеровское командование направило в этот район 4-й воздушный флот люфтваффе с лучшими германскими асами – инструкторами.

Послевоенные историки и мемуаристы – и германские и отечественные признают, что такой «рубки» , как в небе над Кубанью, во Второй Мировой не было никогда и нигде ни до ни после кубанской воздушной битвы.. На 15-километровом фронте сошлись примерно по тысяче самолетов с обеих сторон!

К этому времени комэск Александр Покрышкин, тридцатилетний капитан, переучившийся на «Аэрокобру» Р-39, которую он ласково звал «кобрятка»

уже разработал «скоростные качели», «кубанскую этажерку», освоил переход с войны на виражах к войне на вертикалях, внедрил в боевую работу суворовский принцип «высота, скорость, маневр,огонь». Всё это не сходилось с довоенными требованиями к ведению боя истребителями Красной Армии, где главным принципом был «строй – рой». Как и то, что Покрышкин приказал пристрелять все вооружение кобрятки (37-мм пушку, два 12.7 мм. Кольта и четыре 7.62 мм. пулемета) так, чтобы их линии прицеливания сходились в точку на дальности 50 метров и все электроспуски вывел на одну кнопку. Оружейнику, заметившему комэску, что положено – на сто пятьдесят – двести метров, Покрышкин ответил: «на двести пусть стреляют слабаки». Обладая абсолютным хладнокровием, Покрышкин оставался верным своей тактике – первым бросался в бой, и – именно - на командира

И надо отдать должное специалистам разведотдела 4-го воздушного флота люфтваффе, которые значительно раньше советского командования определили наличие на советской стороне необыкновенного аса, который со своей эскадрильей появлялся внезапно, атаковал стремительно, неизменно – результативно и устрашающе, т.к. от мощного залпа из семи стволов по кабине и мотору в упор мессеры и фокеры разваливались на части, а неотбомбившиеся юнкерсы мгновенно превращались в огненные шары.

В вышедшей в ФРГ «Истории воздушной войны. 1910 – 1970» авторы отметили: «…Советские летчики, воевавшие на Кубани, завоевали мировую известность. Во главе их стоял Александр Покрышкин», - достойное признание поверженного врага

Поистине беспрецедентный во Второй Мировой войне факт: в ответ на русское «Я Покрышкин, атакую», немецкая авиаразведка немедленно оповещала: «Ахтунг, Покрышкин ист ин дер люфт!», и прагматичные фрицы возвращались на аэродромы, предпочитая подождать, пока у русского супераса кончатся бензин и боеприпасы, а сбитый и взятый в плен немецкий летчик гордо заявлял: «меня сбил Покрышкин».

Командарм 4ВА К. Вершинин (будущий Главком ВВС) не посчитал зазорным лично прилететь на ПО-2 в 16ГВИАП, чтобы познакомиться с выдающимся комэском и спросить: «Как надо воевать?»

После этого опыт Покрышкина начал распространаться.

Всего за бои над Кубанью Покрышкину засчитано 24 лично сбитых самолета. Но ему ничего не стоило после удачного боя, по возвращении на аэродром, спросить –« Сколько нам засчитано? Пять? Запишите всем по одному».

Однажды на глазах у командующего 4-й ВА генерала Константина Вершинина он лично сбил 4 самолета, а 27-го апреля – пять самолетов врага за один вылет! Всего за войну Покрышкину засчитано 59 лично сбитых вражеских самолетов. Сам он после войны называл примерно 90.

Но дело не только в статистике! Ас №1 люфтваффе Эрих Хартманн считает за собой 350 сбитых самолетов (подтверждено – около 150). Но

разница в том, что наш великий воин все четыре года войны атаковал командиров немецких эскадрилий и эскадр, он выбивал лучших из лучших! И принимал при этом – от боя к бою – главный удар на себя.

Совсем другое дело – Хартманн, признававший в своих мемуарах, что 80% сбитых им летчиков противника не знали – кто их сбил, потому что не видели его – он подкрадывался к ним, как охотник к жертве.

Хартман был индивидуалист. Для него главным был личный счет. Он нападал сзади и сверху, бил того, кто идет в хвосте (может – самый молодой и неопытный, может – уже поврежденный немецкой зениткой, или с изношенным мотором), нападал на него и – снова уходил вверх.

Сравнение Покрышкина с Хартманом – оскорбительно для Покрышкина! Несмотря на то, что Геринг обещал отдельную награду тому, кто сумеет сбить Покрышкина, ни Хартманн (он тоже воевал в небе над Кубанью), ни другие немецкие асы – эксперты ни разу не посмели бросить перчатку Александру Покрышкину. Добавим к этому сомнительную систему подбитых самолетов противника, принятых в люфтваффе.

Всего лишь один пример. По итогам кубанских воздушных боев немцы записали на свой счет более 2 тысяч сбитых советских самолетов. На самом деле мы потеряли там около 800 машин.

Но нельзя ограничивать представление о Покрышкине только как мужественнейшем, хладнокровнейшем мастере воздушного боя. Современный отечественный автор теории героизма Е.Синицын обоснованно называет нашего героя ГЕНИЕМ ВОЗДУШНОЙ ВОЙНЫ.

Он переломил тактику воздушного боя, переведя ее из оборонительной тактики на виражах (в основном в горизонтальной плоскости) – к наступательной тактике боя на вертикалях с максимальными перегрузками для машин и для пилотов. Он разработал большое количество опорных ситуаций, которые прочно усваивались летчиками, он умело сочетал в себе высокие командирские качества с талантом педагога – он вырастил целую плеяду настоящих советских асов – более трех десятков Героев Советского Союза, ставших грозой для пилотов люфтваффе.

Сам Александр Иванович Покрышкин Героем Советского Союза стал 24 апреля 1943 года, а через 4 месяца ровно – 24 августа получил вторую звезду Героя. В марте 1944 он года назначен командиром 16-го ГВИАП, в июне 1944 года, уже в звании полковника назначен командиром 9-й ГВИАД, с которой дошел до Берлина. 19 августа 1944 года первым в истории Великой Отечественной войны Покрышкин удостоен звания трижды Героя Советского Союза. 24 июня 1945 года гвардии полковник Александр Иванович Покрышкин принял участие в Параде Победы в качестве знаменосца 1-го Украинского фронта.