«Истребитель! Ищи встречи с врагом!
Не спрашивай – сколько их. Спрашивай – Где они?!»
А.Покрышкин
Ровно 70 лет назад, весной 1943-го, в небе над Кубанью взошла звезда одного из самых доблестных воинов и полководцев в военной истории Отечества – Александра Покрышкина.
Встретивший войну 22-го июня 1941-го безвестным командиром звена, в 43-м тридцатилетний капитан, командир гвардейской эскадрильи истребителей, стал легендарным героем, сыгравщим решающую роль в разгроме лучших сил люфтваффе. И это – не преувеличение!
В вышедшей в ФРГ «Истории воздушной войны. 1910 – 1970» авторы отметили: «…Советские летчики, воевавшие на Кубани, завоевали мировую известность. Во главе их стоял Александр Покрышкин»… Чтобы вполне оценить послевоенное признание поверженного врага, надо вспомнить обстановку на Юго-западном фронте весной 1943-го.
К апрелю, после разгрома под Сталинградом и всеобщего отступления (местами переходившего в бегство) частей и соединений вермахта с Северного Кавказа, 17-я армия вермахта оказалась зажатой на малом пятачке между Новороссийском ( Черное море) и Темрюком (Азовское море). Для ее спасения от реальной возможности быть сброшенной в море, гитлеровское командование направило в этот район 4-й воздушный флот люфтваффе с лучшими германскими асами – инструкторами.
Послевоенные историки и мемуаристы – и германские и отечественные признают, что такой «рубки» , как в небе над Кубанью, во Второй Мировой не было никогда и нигде ни до ни после кубанской воздушной битвы.. На 15-километровом фронте сошлись примерно по тысяче самолетов с обеих сторон!
И надо отдать должное специалистам разведотдела 4-го воздушного флота люфтваффе, которые значительно раньше советского командования определили наличие на советской стороне необыкновенного аса, который со своей эскадрильей появлялся внезапно, атаковал стремительно, неизменно – результативно и устрашающе.
Все семь стволов покрышкинской «кобры» были выведены на одну гашетку и пристреляны в одну точку на дальность 50 (!!!) метров ( по наставлению – на 200), груженные бомбами «юнкерсы» превращались от секундных залпов Покрышкина в огненные шары, а «мессеры» разваливались на обломки.
«С двухсот метров пусть стреляют слабаки» - заявил Покрышкин оружейнику, предупредившему летчика о том, что на 50 метров – «не положено». Покрышкин следовал завету русского аса времен Первой Мировой Евграфа Крутеня – «Бей в упор!».
Немецкие летчики, привыкшие к тому, что советские истребители строят свои боевой порядок по незамысловатому правилу – «строй – рой», неоднократно бывали ошеломляемы возникновением эскадрильи с оранжевыми обтекателями как бы из ниоткуда непосредственно перед, над и под их боевыми порядками, и каждый раз впереди эскадрильи –« невидимки» на немецкого лидера устремлялась «кобрятка» с бортовым номером 13¸и каждый раз в эфире звучало неизменное – «Я- Покрышкин, атакую, прикройте!».
Именно тогда, весной 43-го, как об особой опасности, разведчики 4-го воздушного флота люфтваффе, при обнаружении Покрышкина в воздухе, стали открытым текстом предупреждать своих летчиков – «Ахтунг! Покрышкин ист ин дер люфт!» - факт совершенно беспрецедентный для всей Второй Мировой войны! Получив это предупреждение, немецкие летчики разбегались по своим или ближайшим аэродромам и ждали – когда у русского супераса кончится бензин.
Всего за бои над Кубанью Покрышкину засчитано 24 лично сбитых самолета. Но надо знать щедрость нашего героического земляка – чтобы поддержать молодых, ему ничего не стоило после удачного боя, по возвращении на аэродром, спросить –« Сколько нам засчитано? Пять? Запишите всем по одному».
Однажды на глазах у командующего 4-й ВА генерала Константина Вершинина он лично сбил 4 самолета, а 27-го апреля – пять самолетов врага за один вылет! Всего за войну Покрышкину засчитано 59 лично сбитых вражеских самолетов. Сам он после войны называл примерно 90. Современные военные историки называют число 120.
Но дело не только в статистике! Ас №1 люфтваффе Вилли Хартман считает за собой 350 сбитых самолетов (подтверждено – около 150). Дело в том, что наш великий воин все четыре года войны атаковал командиров – лидеров немецких эскадрилий и эскадр, он выбивал лучших из лучших! И принимал при этом – от боя к бою – главный удар на себя в первую очередь.
Совсем другое дело – Хартман, признававший в своих мемуарах, что 80% сбитых им летчиков противника не знали – кто их сбил, потому что не видели его – он подкрадывался к ним, как охотник к жертве.
Хартман был индивидуалист. Для него главным был личный счет. Он нападал сзади и сверху, бил того, кто идет в хвосте (может – самый молодой и неопытный, может – уже поврежденный немецкой зениткой, или с изношенным мотором), нападал на него и – снова уходил вверх.
Именно потому, что Покрышкин сбивал лучших, лидеров - элиту, потому, что для него главным был не личный счет, а общая победа, сравнение Покрышкина с Хартманом – оскорбительно для Покрышкина! Несмотря на то, что Геринг обещал отдельную награду тому, кто сумеет сбить Покрышкина, ни Хартман (он тоже воевал в небе над Кубанью), ни другие немецкие асы – эксперты ни разу не посмели бросить перчатку Александру Покрышкину. Добавим к этому и весьма сомнительную по правдивости систему подбитых самолетов противника, принятых в люфтваффе.
Всего лишь один пример. По итогам кубанских воздушных боев немцы записали на свой счет более 2 тысяч сбитых советских самолетов. На самом деле мы потеряли там около 800 машин.
Но нельзя ограничивать представление о Покрышкине только как мужественнейшем, хладнокровнейшем мастере воздушного боя. Современный отечественный автор теории героизма Е.Синицын обоснованно называет нашего героя ГЕНИЕМ ВОЗДУШНОЙ ВОЙНЫ.
Он переломил тактику воздушного боя, переведя ее из оборонительной тактики на виражах (в основном в горизонтальной плоскости) – к наступательной тактике боя на вертикалях с максимальными перегрузками для машин и для пилотов. Он разработал большое количество опорных ситуаций, которые прочно усваивались летчиками, он умело сочетал в себе высокие командирские качества с талантом педагога – он вырастил целую плеяду настоящих советских асов – три десятка Героев Советского Союза, ставших грозой для пилотов люфтваффе.
Он перевернул тактику воздушного боя – вместо минимизации риска, к которой тяготели немцы, он резко поднял эту планку! Воюя с первого дня войны, постоянно отступая, постоянно оказываясь в меньшинстве пред врагом, он сделал вывод – чтобы победить немецкий четкий строй – надо найти и уничтожить его лидера – командира. И следовал этому правилу до последнего дня войны! Покрышкин был первым по золоту наград на груди, но он был и первым по количеству выпущенного в него свинца.
Нобелевский лауреат Илья Пригожин в 1977-м описал эту сторону действий сибирского самородка как яркий пример важнейшего принципа синергетики – если две системы связаны между собой и одна из них погружается в хаос, то другая – напротив – самоорганизуется. «Кубанская этажерка», «качели», «соколиный удар» и многие другие приемы воздушной войны – все это – составные части целостного учения Покрышкина о войне истребителя. Неотъемлемой духовной и психологической составляющей облика великого Богатыря русского неба был незатухающий огонь священной ненависти к врагу. Он навсегда запомнил умирающего русского мальчика с развороченным осколком немецкой бомбы животом и никогда не уходил от памяти о погибших товарищах.
В декабре 43-го любимец Сталина генерал Тимофей Хрюкин на представлении к награждению Александра Покрышкина к третьей золотой звезде написал: «Храбрый из храбрых. Вожак. Лучший советский ас»…
Когда Сталин в августе 1944-го подписывалУказ о присвоении Покрышкину звания Трижды Героя Советского Союза, первому в стране и единственному до конца войны, он, наверное вспомнил, что это тот самый подполковник, который, будучи вызван в Москву в феврале для назначения на генеральскую (московскую) должность, заявил в штабе ВВС: «пока война не кончится – с фронта не уйду».
Став командиром 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии в 1944-м, Покрышкин в короткий срок сделал её сильнейшей в ВВС Красной Армии, его дивизия творила чудеса при освобождении Украины и Польши, при окончательном разгроме люфтваффе на пути к Берлину.
Величие и неповторимость Покрышкина в том, что оставаясь всю войну БОЙЦОМ ПЕРЕДНЕГО КРАЯ, он вырос в ходе её в выдающегося военного мыслителя и полководца, которому по плечу было не только командование дивизией, но и более крупные соединения и объединения авиации.
Его место по праву среди таких гигантов отечественного военного дела, как Суворов и Жуков.
Юрий Алябьев.
|